Болгарский и греческий языки и непонятная деятельность Кирилла

Выставляемый иудохристианами в качестве более передового по сравнению с русским болгарский язык на поверку оказывается чрезвычайно менее развитым. Вот что писали в конце 19 века Брокгауз и Ефрон:

«Болгарский язык, принадлежит к южнославянской группе славянских языков, вместе с языками церковно-славянским, сербским и словенским. С церковно-славянским его роднят одинаковые явления в области фонетики. Промежуточною ступенью между церковно-славянским и современны болгарским является среднеболгарский язык, известный по памятникам 14 – 15 вв. Характерной чертой среднеболгарского языка является: мена юсов, смешение падежных форм, неразличение твердых и мягких слогов, чередование Сия и юса с и а; последнее явление особенно развилось в новоболгарском языке. Морфология новоболгарского языка характеризуется полным расстройством склонения и сохранением одного общего падежа; некоторые формы старого спряжения сохранились. В болгарском языке различают три главных наречия – восточно-фракийское, родопское и западно-македонское. В литературе большинство употребляет восточно-фракийское наречие. Правописание до сих пор страдает неопределенностью. В последнее время болгарский язык особенно обогащается заимствованиями из русского языка» [47].

Напомним, что фракийцы явились субстратом для формирования греческого народа. Следовательно, оба наших утверждения – первое, что греческий язык основан на фракийском, второе, что фракийцы есть славяне, – правильны.

Находим этому ещё подтверждение в [35, Болгарский язык]:

«Первоначально пользовались греческим унциальным письмом. На его основе возникло славянское письмо (886), созданное славянскими просветителями Кириллом и Мефодием. Первые славянские книги переводные с греческого, были написаны на славянском солунском наречии, легшем в основу старославянского языка».

Вот как раз истина – первоначально пользовались греческим, а потом зачем-то начали переводить с греческого. Да ещё и на какой! На некое наречие! А нужен ли вообще здесь перевод? Посмотрим определения:

«наречие, разновидность языка, сохранившая его основные особенности, но имеющая также отличия, которые затрудняют понимание между лицами, говорящими на разных наречиях» [47]. «Наречие, группа говоров, связанных общими языковыми чертами» [35, Наречие]. «Диалект (от греч. dilektos – разговор, говор, наречие), разновидность данного языка, употребляемая в качестве средства общения с лицами, связанными тесной территориальной, социальной или профессиональной общностью. Территориальный диалект всегда представляет собой часть целого другого диалекта данного языка, часть самого этого языка, поэтому он всегда противопоставлен другому диалекту или другим диалектам. Мелкие диалекты объединяются в более крупные. Самые большие могут называться наречиями, меньшие - говорами. Территориальные диалекты обладают различиями в звуковом строе, грамматике, словообразовании, лексике. Эти различия могут быть небольшими, так что говорящие на разных диалектах данного языка могут понимать друг друга (например, диалекты славянских языков);» [35, Диалект].

Очевидно, что солунский диалект являлся, во-первых, устным говором, во-вторых, частью болгарского (греческого из фракийского) языка, в-третьих, с незначительным уровнем различий. Поэтому перевода с греческого на устный диалект того же греческого не требовалось.

При внимательном рассмотрении образования греческого языка обнаружился интересный факт – те народы, которые в древности выступили в качестве древних Греков, так и не смешались между собой. Греческий язык так и остался состоять из четырёх диалектов, соответствующих этим «протогреческим» народам: эолийского, дорийского, ионийского, аттического. В [47] еще к диалектам добавлен македонский, который (древнемакедонский) в [35] поименован самостоятельным от греческого языком.

«Наибольшие изменения грамматика разговорного греческого языка претерпела после ранневизантийского периода (4 в. н.э.), когда, особенно в синтаксисе и в системе спряжения, возникает ряд явлений, общих у греческих языков с другими балканскими языками. С этого времени можно говорить уже о существовании новогреческого разговорного языка. В византийский период усиливается расхождение между новыми греческими диалектами, большинство которых восходит к территориальным разновидностям эллинистическо-римского койне» [35, Греческий язык].

Балканские языки, между тем, составляют языковый союз – тип ареально-лингвистической общности, включающий болгарский, македонский, сербохорватский, румынский, албанский и новогреческий языки. В этих языках развился ряд сходных черт в фонетике, морфологии и синтаксисе. Языки, входящие в языковый союз, обладают значительной общностью в лексике и фразеологии [1436-1438]. Основой этой общности является фракийский язык (который, кстати, засвидетельствован в нескольких надписях, главные из которых - надписи из Езерова и Кылмена в Болгарии) – следы фракийского языкового субстрата сохраняются в новых балканских языках [1391-1394].

Получается всё достаточно прозрачно и закономерно: греческий с болгарским имеют один языковый субстрат и входят в один языковый союз, практически не различаясь. Поэтому вообще какого-либо перевода с греческого на болгарский не требовалось.

Зачем же тогда переводили библию?

Ответ на этот вопрос [47] говорит о наличии в Греции, помимо традиционно и исторически греческих (славянских) диалектов, ещё одного самостоятельного диалекта – александрийского, – сформировавшегося «под влиянием египетских и еврейских элементов». Именно на нём «была переведена библия, и писали многие церковные писатели».

Александрийская иудохристианская школа являлась «плавильным котлом» [ср. понятие «ад»], в котором перемалывались все существующие разновидности славянской религии, и на основе их создавалось «самобытное» и «передовое» иудохристианство. Так, одним из отцов церкви и руководителем старшей Александрийской школы катехизаторов являлся Климент Александрийский (Тит Флавий, умер 216). Он много способствовал выработке христианской догматики и был приверженцем греческого платонизма и стоицизма (см. подробнее гл. XI), в которых видел следы сохранившегося первобытного божественного откровения и даже прямые заимствования из святого писания. А в иудейско-александрийской школе Филона развивалось анагогическое толкование (греч.), придающее словам Библии не буквальное, а символическое, возвышенно-таинственное значение [47]. Такое, символическое, значение слов мы в некоторой части растолковали в гл. XI. Это касается, например, имён Моисея, Иисуса Навина, Иисуса Христа, Сима, Ноя, Яфета и т.д. При этом возвышенном толковническом подходе иудохристианство выработало мощнейший иносказательный защитный щит. Используя который, оно прекрасно передаёт библейскими словами нужные команды посвящённым. При этом, как выражаются иудохристианские масоны, профаны – среди которых много славян – остаются в неведении.

Таким образом, александрийская иудейская христианская школа являлась ничем иным, как пунктом и аппаратом сбора имеющейся в мире и зарекомендовавшей себя мифологической религиозной информации – опыта. Далее следовал процесс обработки этой информации и её переработка для применения в иудохристианских целях. Изменялись в обобщённой славянской мифологической информации, ставшей теперь иудохристианской, лишь имена действующих лиц – это как при нарушении авторских прав в литературе, вор меняет имена литературных героев.

Статья из книги Тюняев А.А., История возникновения мировой цивилизации.